На границе двух лесов всегда так тихо. Даже шум реки, кажется, не нарушает этой странной звенящей тишины. Эльфы не покидают своих постов никогда, следя за Проклятым лесом со стороны.

Близится ночь. Уже стемнело, редкие мягкие хлопья снега медленно опускаются на землю. Дыхание эльфийских стражников, пожалуй, единственное, что сегодня несет хоть немного тепла. В этом году зима особенно сурова. Снежные бураны заметают дороги, ледяные ветра стегают по лицу словно десятки кожаных плетей. Даже высокие деревья обоих лесов не спасают редких путников. Будь то сменные караулов, или же глава королевской стражи.

Темноволосый эльф со стороны всегда казался таким же холодным словно эта зима. В его глазах застыл лед. Те, кто знают его, прекрасно помнят с чего всё началось. Или же, чем все закончилось? Жизнь замерла в глазах Исилендила в тот самый миг, когда погиб его младший брат. Единственный из живых родственников на тот момент. Теперь же, эльф остался совершенно один.

Под ногами эльфов даже снег не скрипит, об этом знают все, кто хоть раз сталкивался с этим народом. Их походка легка и не слышима для врагов, да и для друзей тоже. Караульный встал на вытяжку, заметив издали высокую темную фигуру. Но, как бывало очень часто, Исилендил шел мимо поста и совершенно не смотрел в сторону тех, чье дежурство было сегодня. Прошел не один год с момента смерти младшего брата, а старший каждую зиму, именно в этот самый день, ходит в этот проклятый всеми богами лес. Здесь уже привыкли, никто не останавливает его и не о чем не спрашивает.

Когда мужчина перешел небольшой мост, жизнь на стороне Златолиственного леса перестала существовать. Лес пропал для него, а он пропал для эльфийского леса.
- Ты приходишь сюда уже не первый десяток лет. Но в твоем сердце все также полно живой ненависти, - младший брат тоже всегда приходил сюда.
Но не чтобы встретить старшего, а чтобы вспомнить день своей смерти и новой жизни.

- А ты приходишь, чтобы подпитывать ее, - бесцветно отозвался Исилендил.
Он всегда любил брата. Оберегал, старался защитить. У них двоих были лишь они, а сейчас он остался один. Тот, кто теперь носит имя Бенедикт, не был его братом.

- Я лишь проверяю, жив ли ты. В тот день, когда ты не явишься, я смогу похоронить последнее живое воспоминание в своем сердце. Воспоминание о тебе, брат, - алые глаза также не выражали никаких эмоций.
Оба эльфа скрывали друг от друга то, что могло бы их лишь сблизить. Но отчего то это было и тем, что отдаляло их лишь больше.

- Где...
- Она идет, - перебил брата светловолосый и горько усмехнулся, - ее ты тоже ненавидишь. Только вот мы почему-то все трое встречаемся здесь в этот чертов день каждый год.
Исилендил промолчал, лишь хмыкнув. Его голубые глаза блуждали по белоснежному одеялу снега, что скрыл и заморозил землю. Каждая зима после смерти брата кажется всё холоднее и безжизненнее. И с каждой зимой он все чаще думает о ней.

Под ногами ведьмы снег тоже не скрипел. Если только она не желала обратного. Проклятый лес вообще жил лишь ее желаниями и мыслями. И процветал, для тех кто жил в нем. Для животных и нежити. Для всех остальных он нес гибель. Как и младшему брату.

Селена всегда отдавала предпочтения темным тонам в одежде. Но сегодня ее наряд был иным. Ярко-алая ткань платья выделялась на снегу словно пятно крови. Длинный подол шлейфом стелился за ней, поднимая в воздух редкие снежинки. Она была королевой этого леса. Это прекрасно знал каждый.

- Я снова заставила вас ждать, - она улыбнулась, оглядев обоих эльфов.
Когда-то очень давно, она стала смертью для одного, и смыслом ненависти для другого. Хотя...не только ненависти. И с тех самых пор, они, в один и тот же день, всегда встречаются. Молчат, после чего расходятся. Словно бы отдавая дань прошлому. Оба брата раз в год так могут видеться, Селена же присутствует просто как хозяйка леса. Глупый ритуал, со стороны. Но не глупый для них.

- Что ж, - Бенедикт нарушил тишину первым, - очередной год прошел. Я снова умер, мы снова встретились, и я снова ухожу. Прощай, Исилендил.

Темноволосый молчал. Он лишь смерил фигуру эльфа взглядом. Оглядел каждую деталь, стараясь запомнить его таким еще на год. Несколько минут, которые дарят ему присутствие того, кого он всегда любил и любит до сих пор.

Вампир покинул место встречи первым. Его шаги растворились в темноте леса, Бенедикт, как и всегда, даже не обернулся. Селена же опустила глаза на снег, два сияющих изумруда словно бы потускнели.
- Мы встречаемся тут уже сорок лет.
- Больше, - перебил Исилендил, - ты забрала его больше, чем сорок лет назад.

В его голосе звучала обида...и тоска.
- Значит больше, - не стала спорить, взглянув на эльфа, - сколько еще лет ты будешь мучать и его и себя?
- И тебя?
- Меня? Меня ничуть не касается ваша общая боль. Увы, мое сердце спокойно.

Эльф стиснул зубы. Хладнокровная... Первые лет пять он пытался убить ее, но каждый раз его рука сама замирала на клинке. Потом он просто перестал делать даже попытки. Словно поняв, о чем эльф думает, ведьма подошла ближе. Ее алое платье было словно вызовом. Оно призывало окропить снег кровью. Но об этом эльф даже не мечтал. Когда-нибудь, когда его жизнь оборвется, все трое вздохнут с облегчением.

Тонкие женские пальцы провели незримую линию по щеке эльфа. Она приблизилась еще, запечатав на его губах свой холодный поцелуй. Поцелуй с привкусом зимы и скорби.
- Ты ведь останешься сегодня со мной? - этот вопрос она также задает каждый год.
- Да, - и этот ответ каждый год получает.